Шаг за пределы асфальта — привычный эпизод для инженера-испытателя. Я просыпаюсь на полигоне: дождь барабанит по капоту, просёлок пухнет от влаги. День обещает плотный набор препятствий, которым суждено подтвердить расчёты конструкторов.
Ямочный каскад
Рытвины глубиной ладони разъехались по колее, пряча края под мутным водяным зеркалом. Я снижаю давление в шинах до 1,6 атмосферы, добиваясь расширения пятна контакта. Подвеска с двухтрубными амортизаторами Bilstein глотает удары, а рулевое с передаточным числом 16:1 даёт точную дозировку траектории.
Вторая преграда — лужа-брод глубиной до ступицы. Воды мутны, течение отсутствует. Я ввожу силовой агрегат в режим 2 000 об/мин и держу постоянный газ, исключая заброс брызг на воздушный фильтр. Струя выходит за бампер, но прорезиненный кожух генератора отсечет поток.
Глина и ил
За водной чашей тянется глинозёмная стена. Шины грязевого профиля с крупным отрывистым рисунком превращаются в мельницу: ламели набирают порцию липкой массы, отбрасывают назад и снова цепляются за грунт. Дифференциал Torsen создаёт преднатяг 4 кг·с, не допуская пробуксовку ведущих пар.
Здесь вспоминаю термин «капиллярный засос». Феномен описывает притяжение шины к влажному илу благодаря вакуумной подушке. Избежать западни помогает раскачка: короткий откат назад, после чего резкий бросок вперёд с включённым блокируемым дифференциалом.
Зазубренная колея
Сухой участок хранит колею от тяжелых лесовозов. Борта напоминают каменные зубья. Чужие траектории недружелюбны к моему клиренсу 230 мм, прижатому к мостам стабилизаторами. Перехожу на технику «шахматного» движения: при диагональном пересечении колеи переднее колесо поднимается, заднее опускается, силовой каркас рассекает вершины рёбер боком, снижая риск «клевка» в днище.
На этом отрезке вступает в игру скример-клапан — перепускной узел турбокомпрессора с акустическим отверстием. При кратковременном отпускании дросселя он сбрасывает избыточное давление, оберегая крыльчатку от ступенчатой нагрузки.
Колея заставляет амортизатор работать в зоне высоких скоростей штока. Пинается отбойник, по-научному «bump-stop». Материал — микропористый полиуретан: вспененные капли закрывают частички воздуха, образуя губку, смягчающую резонанс.
Пока шина шлифует глину, датчик Kistler пишет график ускорений. На пике спурта рывок 1,4 g, рамка кузова проглатывает нагрузку без скрипа. Картина подтверждает расчёт на дополнительный швеллер в пороге, введённый проектной группой месяц назад.
За поворотом просёлок вновь переходит в равнину, раскатывая пестрый ковёр гравия. Я подкачиваю шины до штатных 2,2 атмосферы, фиксирую пробег и возвращаюсь на базу. Лист протокола хранит свежие цифры, а сердце — знакомое чувство осторожной радости: пока экзамен выдержан.
