Cadillac Seville давно служит учебным пособием для тех, кто анализирует промахи премиального маркетинга. Я впервые столкнулся с автомобилем на испытательном полигоне GM в Милфорд, когда ещё работал инженерным консультантом. Укороченный кузов, задранная корма-«бастион», непривычный передний привод — тройной удар по традиции марки.
Дизайн без компаса
Пропорции опережали абсурд: длинный свес спереди, миниатюрный багажник с профилем элегантного порташю. Создатели вдохновлялись европейскими картами Stadt-Coupe XVIII века, забыв про аэродинамику. Коэффициент лобового сопротивления Cd = 0,45 был непристойным даже по меркам семидесятых. Крыша с vinyl-обивкой напоминала дорогой альпаковый плащ, скрывающий хрупкую статуру под лишними складками.
Механика из лаборатории
Под капотом скрывался V8-6-4 L62, гибрид без батарей: электромеханический привод отключал два или четыре цилиндра при частичной нагрузке. Система диэлектрический клапанный селеноид работала под управлением ЭБУ 8-бит. Нормативы CAFÉ вынудили инженеров применить авантюрную схему, хотя программное обеспечение давало задержки до 400 мс, вызывая вибрации. Дополнительной головной болью стала дизельная модификация LF9 5.7 L. Форсунки Роквелл с капиллярами 0,15 мм страдали от сернистого топлива, превращая утренний запуск в симфонию детонации. Термин «ниагарический нагар» быстро прописался в сленге сервис-техников.
Передний привод с поперечным силовым блоком Turbo-Hydramatic 325-4L предоставил простор салону, но прибавил 90 кг невесомого на первый взгляд чугуна корпуса. При резком разгоне тяга задирала нос, а рулевое, сошедшее от DeVille, отрабатывало крутящий момент обратным ударом — драйвер получал «torque steer» амплитудой до 8°. Дилеры GM обучали владельцев удерживать баранку двумя руками даже при спокойном старте.
Старение и репутация
К 1985 году остаточная стоимость Seville падала быстрее курса песо во время кризиса Tequila. Электрокомплекс Body Control Module реагировал на влажность, выполняя спонтанный «светомузыкальный» перформанс из мигающих ламп и самовольных стеклоподъёмников. Коррозия точечно съедала сталь под винилом крыши — явление, получившее в цехах название «рыжий саквояж».
При разборке задней подвески Service Information Bulletin настоятельно просил менять гайки с нестандартным резьбовым шагом 11,5 ниток на дюйм. Механики, пренебрегавшие инструкцией, вскоре наблюдали самоотворачивание рычагов и характерный звук «кадиллачонда» — скрежет, напоминающий старый контрабас.
Я довёл пробег служебного образца до 120 тыс. миль, расход масла достиг одной кварты на тысячу. Заставить водителя улыбнуться удавалось лишь подкупом мягкого дивана-«барколоунджер» и пахучей кожи Bridge of Weir. Остальные ощущения смешивали сюрреализм и роскошь, словно галстук-боло поверх фрака.
В коллекциях Concours d’Lemons кадиллак-«бастион» занимает почётное место, подтверждая: иногда грандиозный бренд спотыкается о собственный хвост. Нелепое дитя топ-менеджерских амбиций превратилась в музейный экспонат, напоминающий о цене экспериментов.
