Я держу руль уже тридцать лет, включая раллийные участки, и трижды педаль проваливалась в пол. Ничто не сравнится с холодком между лопатками. Главная цель — остановиться без удара.
Сразу после сбоя
Срываю ногу с газа и быстро продавливаю тормоз пару раз, пытаясь поймать остаточное давление. Пустота в педали сохраняется — значит гидравлические каналы разошлись или кипит жидкость.
Аварийная сигнализация включается раньше мысли: оранжевые вспышки создают вокруг «экстренную воронку», в которую соседние автомобили не заходят. Дальше рука тянется к клаксону — короткие повторные гудки держат внимание окружающих.
Выбираю длинный прямой коридор: обочина с рыхлым покрытием, разметка между полосами, газон. Любая шершавость съедает импульс скорости.
Если машина с механической коробкой, быстро сбрасываю передачи одна за другой, подбирая обороты двойным выжимом сцепления, чтобы не блокировать ведущие колёса. Автомат переводится в низкие ступени через «L» или «2». Двигатель бурлит, инерция гаснет.
Глажу ручной тормоз краткими нажатиями, ощущая легкое покачивание кузова. Ни в коем случае не выдергиваю рычаг до упора: колодки перегреются, барабаны прихватят привод — развернёт поперёк.
Замедление дорожным рельефом
Если скорости ещё хватает, прижимаюсь правыми колёсами к бордюрным квадрам: гранит обдирает резину, создавая лишние ньютоны сопротивления. Работает и «снежный плуг»: зимой вваливаюсь в рыхлый вал между полос, пена из кристаллов берёт часть энергии на себя.
Гравий действует как крупная наждачка. По опыту, стометр по щебню украдёт двадцать-тридцать километров в час. При этом держу ровный руль: тормозящая сторона создаёт дифференциальный момент, который заносит хвост.
Диагностика на обочине
После остановки выжимаю «паркинг» или включаю первую передачу, вытаскиваю ключ. Камни под колёса, чтобы машина не покатилась назад на реверсивном уклоне.
Поднимаю капот. Пульверизатором из бачка омывателя прыскаю на главный цилиндр: кипящая жидкость испаряется, выдавая точку перегрева легким дымком. Если влажных пятен нет, смотрю на соединения шлангов вдоль лонжерона. Чуть влажный пыльник — сигнал обрывки манжеты в суппорте.
Затем вывешиваю колесо домкратом, прокручиваю рукой. Лёгкий ход при прижатых колодках намекает на воздух в контуре. Открываю штуцер, сливаю полстакана жидкости. Шланг к бутылке, помощник давление создаёт педалью, я закрываю штуцер на втором толчке. Так удаётся выгнать пузырь без стационарного стенда.
Обязательно проверяю вакуумный шланг, идущий к впускному коллектору. Микротрещина не видна глазом, зато слышна как тихое свистящее «си». В отсутствие усилителя педаль кажется каменной и длинной.
Если прорыв произошёл усилиями ржавого трубопровода, временная заплата из латунного штуцера M10x1 и двух олива уплотнит магистраль достаточно, чтобы доехать до сервиса, сохраняя каскадность контура.
Жидкость DOT-4 со временем набирает влагу — гигроскопичность означает поглощение водяных молекул из атмосферы. При трёх процентах воды точка кипения падает ниже двухсот градусов, кипение превращает педаль в губку, а путь тормозного цилиндра удлиняется как резиновая лямка.
После любой импровизации журналу пробег, дату, марку жидкости и температуру нанаружного воздуха. Потом в ремзоне проще связать прецедент с лабораторией диагностики.
